Сижу на балке, покачивая ногой, и разглядываю итак знакомую до каждой черточки морду статуи Змея. Большая здесь статуя, голова каменного Змея на любого зашедшего будет смотреть свысока, и как видевший его вживую, могу сказать — похож.
Суровость и некую древность им передать удалось, но без ощущения могущества от настоящего, статуя вообще не смотрится. Я про нее иногда забываю, воспринимая не более чем еще один предмет мебели. Как разбитые лавки в зале, например.
О, слышу кого-то за стенами храма! Тихие, шаркающие, но уверенные шаги все ближе.
Створки ворот дрогнули, правая медленно открывается, впуская в зал сначала тень, а потом и знакомую фигуру Риэль Куро. Выглядит девушка не важно, явно только из боя. Она остановилась, оглядела разруху в зале, мимоходом скользнула взглядом по месту, где я спрятался, и уставилась на статую, а я тем временем ее саму оглядываю.
Не выпускает из рук арбалеты, вот только оружие тоже не в лучшем состоянии. В правом нет болтов, а от того что в левой руке осталась половинка, срезанная чем-то невероятно острым. Одежда посечена, на одном сапоге не хватает невысокого каблука.
Девушка нетвердо шагает к алтарю, чуть прихрамывая, свет из разбитого витража падает на лицо, открывая вид на уставший лик и разбитую нижнюю губу. Кровь сочится и стекает тонкой струйкой по подбородку. Она настолько ослабла, что Эн не хватает залечить подобную мелочь.
Похоже, я пропустил что-то важное… Тц, фигово, надо было лучше за ней приглядывать. А Риэль уже подошла к статуе, стоит, молчит. Явно о чем-то важном думает, вон как черные брови нахмурены. И вот, она упрямо вскинула голову, прямо взглянула в глаза статуи и нехотя выдает:
— Знаешь, Бог… Я отомстила. За деда. За тетю Жиль, за маленького Дира… За всех. Те уроды мертвы. Как и наследник Вейгов.
Риэль опустила голову, разглядывает осколки витража под ногами. Она попыталась улыбнуться, но скривилась от боли в губе. Вытерла кровь с подбородка. Смешок после вышел грустный.
— А через пару минут и я умру. Не хочу вести за собой хвост в убежище. Но хоть не за просто так.
Уже хотел спрыгнуть к ней, но тут я почуял в статуе знакомое присутствие. Нет, просто след Великого Змея. Владыка не собирается тут появляться, но точно слышит все. А девушка продолжает изливать душу.
— Надеюсь, ты там приглядываешь за душой дедушки? — неловко улыбнувшись, она подняла взор вновь. — Знаешь, Бог, а ведь мое первое воспоминание детства как раз об этом храме. Я помню, как дедушка привел меня сюда. И первую молитву… Я потребовала у тебя новую куклу. А потом дед здорово дал мне по заднице розгами. Было больно и обидно, может поэтому, тот день так запомнился… Надеюсь, ты не запоминаешь все молитвы, что обращают к тебе люди. А если помнишь ту, то лучше забудь.
Еще немного неловкой для меня тишины, я уже слышу, как ворота квартала пересекли первые вторженцы. Они продвигаются не торопясь, оглядывая каждый угол. Голос вновь заговорившей Риэль для меня прозвучал как выстрел пушки.
— Это так глупо! Мне всегда говорили верить в тебя, Бог Змей. Но как я могу верить в тебя, когда ты допустил смерть дедушки прямо здесь? Как я могу верить в себя, тоже позволившей такому случиться? Или мне верить в Клан? Может, в великих предков? Во что, демоны тебя раздери, мне верить?!
Я вгляделся в бледное лицо, пустое и полное отчаянной решимости. Секунда проходит за секундой, а Змей не являет себя, молчит. И не собирается отвечать. А может, предоставил эту честь своему Посланнику, кто его знает?
Что мне делать? Я вообще, обязан что-то говорить?! Тишина после такой сокровенной речи, после души нараспашку от такой волевой женщины — просто невыносима. Я открыл рот, но не смог выдавить банальное: «Никогда не поздно поверить хотя бы в себя». Стиснул зубы и промолчал, как и Змей. Никто не ответил ей, и девушка нашла для себя ответ сама.
— Я не знаю, — выдохнула она, закрыв глаза. — Я просто не знаю, во что мне верить.
Люди, что пришли в квартал, почти на пороге храма. Это слышу я, услышала теперь и она. Звуки десятков шагов все ближе, тихие команды быть осторожными эхом долетают до зала.
Пальцы Риэль разжались, гулко и с лязгом упали на пол арбалеты. Плавно, будто падая, она опустилась на колени, сминая с хрустом осколки стекла.
Врата в храм распахнулись от пинков, створки грянули о стены, осыпалась пыль с балок. В зал врывается больше десятка воинов. Черная форма, высокие алые воротники, в руках однозарядные мушкеты, только у человека позади всех нет огнестрела, он с богато украшенным клинком в ножнах.
Я еще не видел таких воинов в городе. Но видел знак на груди — оскаленная морда тигра. Клан Вейг. А это, похоже, их элитные солдаты. Оружие в руках говорит само за себя, такая отделка золотом гравировок, приклады из дорогого дерева, да и сам по себе, огнестрел дорогой. Такое оружие кому попало не выдают.
Не просто форма солдат, под ней тонкая броня, как минимум кольчуги, наручи блетстят странным, зеленоватым металлом, на головах острые шлемы, лица прикрыты черными повязками. Глаза бешеные, как у своры диких псов, готовых убивать каждого, на кого упадет взгляд. И от каждого исходит дуновение Эн. Все одаренные, но тот, с мечом, больше всех. Минимум вдвое сильнее Риэль, итак сейчас обессиленной.
Риэль не обернулась, не сказала ни слова, и не потянулась к оружию. Никто ничего не сказал, солдаты вскинули мушкеты, она просто приготовилась к смерти, все перед этим высказав Богу. Что так же безмолвно остался статуей. Уже нет, след присутствия Владыки исчез, ему не интересно. Остался только я.
Риэль сидит с закрытыми глазами, и потому не увидела ни резкого жеста рукой от командира, ни плавно сжимающиеся пальцев на крючках мушкетов. Ни меня, что тихо опустился перед ней, раскинув крылья. Гром слитных выстрелов ворвался в храм.
Глава четырнадцатая. Гнев
Я склонился над девушкой, закрыв нас крыльями, как огромным белым коконом, через который ничто не пройдет. Пули звенят и рикошетят, а зал наполняет едкий дым, мешая обзору нападающих.
Риэль сильно жмурится, но вот, когда все стихло, девушка резко распахивает глаза, не в силах поверить, что еще жива. И тут же напарывается взглядом на меня, что склонился над ней лицом к лицу.
Плавно поднимаю руку, чтобы не напугать, и осторожно, как перышком, провожу когтистым пальцем по разбитым губам, исцеляя за одно касание. Даже сквозь металл перчатки ощутил, насколько мягкие и упругие губки у красавицы, но я сдержался и просто опустил руку.
Зрачки в ее глазах расширяются и сужаются, как ненормальные, и я так близко, что могу разглядеть каждую черточку радужки ее пронзительных, голубых глаз. Как шторм в море, там плескается шок и неверие.
— Ты существуешь, — выдохнула она еле слышно.
Риэль смотрит, не мигая, жадно вглядывается, с каким-то невероятным и странным чувством, которое я не в силах разгадать. Вижу, как собирается влага в ее глазах, собирается в две капельки и срывается с ресниц, захватывая с собой чуть макияжа и чертя две темно-синие, резкие полоски по лицу.
А вот этому я удивился. Она не плакала, когда вспоминала близких у алтаря, не позволила себе проронить и слезинки перед самой смертью! И это восхитило меня, боявшегося смерти всегда. Выковать в себе такой характер и силу духа не каждому дано.
Но завидев меня — заплакала. А сейчас смотрит так проникновенно, словно сквозь меня. Не шевелится, почти не дышит. Что она видит? О чем думает? Какие выводы находит для себя на пороге несбывшейся смерти?
Я не знаю ответа. Все, что сейчас знаю — у меня появилась работа.
— Какого черта, это еще кто?! — заорал солдат на весь храм.
Крылья сложились за спиной, обратившись плащом. Встаю во весь рост, свысока оглядывая противников. И видать, внушающий я человек, раз такие бешеные ребятки попятились. Только лидер не паникует, твердый голос разносится по залу:
— Стоять ровно. Не паниковать. Перезарядиться.